Культурный код Marina Gisich Gallery
Марина Гисич и её галерея не нуждаются в долгом представлении. Более двадцати лет галерист удивляет, поражает и пропагандирует лучшее в мире современного искусства.
Елена Остожьева
— Галерее 20 лет. Это детство, юность, зрелость или…?
— Мы использовали свои знания, нарабатывали опыт, делали ошибки, выигрывали, делали всё одновременно. Ведь нам не от кого перенять опыт — у нас нет более старших товарищей, мы все делаем “здесь и сейчас”. Поэтому рассуждая о том, где мы находимся — в детстве, юности или зрелости — наверное, можно сказать, что мы находимся в зрелости.
— Что помогает и вдохновляет “не почивать на лаврах”, а двигаться вперёд?
— Отношение к работе, художникам и коллекционерам, то насколько я дорожу своим именем, вот всё это — внимание и ответственность, перед теми, с кем ты работаешь и что ты делаешь, позволило создать потрясающий бетон под нашими ногами, на который я сегодня и опираюсь! И благодаря этому жесткому бетону моей репутации я сегодня могу входить в большие сделки.
— Что вас больше стимулирует: неудача или успех?
— Вопрос риторический: если ставишь перед собой цель, тебя стимулирует и провал, и успех. В прошлом я профессиональная спортсменка, поэтому я человек, которому очень важны победы. Для меня любой успех — важный момент осознания, что ты поднялся, во-первых, над самим собой, а, во-вторых, над своими конкурентами. И сделать что-то качественнее, быстрее или лучше своих коллег — это здоровая конкуренция, она движет всеми нами.
Порой неудача бывает важнее победы. В провале ты очень быстро соображаешь, что не так: где ты не доработал, где недостаточно изучил что-то. Именно после провала мы быстрее прогрессируем. Но необходимо и “сладенькое” — пусть маленькие, но победы, которые позволяют нашим крыльям расправиться.
— Ваш клиент — кто он? Изменились ли ваши клиенты за 20 лет?
— Все наши клиенты — это коллекционеры. Кто-то находится в начале пути, кто-то уже зрелый коллекционер. Естественно, за эти годы произошли колоссальные изменения. Разумеется, всегда были профессиональные коллекционеры и дилетанты. Но, когда только мы начинали работать с современным искусством, многие видели лишь его декоративную функцию — оно подбиралось по определенным параметрам. Многие люди были далеки от современного искусства, в силу разных причин: у кого-то в семье не культивировалось, кто-то в музеи и театры не ходил. Как говориться, у каждого свой путь. Однако в последние 10—15 лет стало как-то не прилично не интересоваться современным искусством, не ходить на выставки, не ездить на ярмарки, не побывать хоть раз на Венецианской биеннале. Это стало стилем жизни и необходимостью культурного человека! Всё это колоссально влияет не только на интерес к приобретению произведений современного искусства домой, но и на развитие отрасли в целом — благодаря меценатству, развитию осознанной бизнес-поддержки современного искусства за счет создания корпоративных коллекций и так далее.
— Кто “взрастил” вас, как галериста?
— Я пришла в искусство, как говориться, с улицы, не имея никакого опыта. В первую очередь с искусством меня познакомил мой супруг, француз Жан Гарбриель Аркерос. Во время совместных путешествий по миру он показал мне лучшие музеи и галереи и терпеливо отвечал на вопросы, которыми я его засыпала. А дальше меня было уже не остановить.
Совсем неопытная, но тотально увлеченная искусством я познакомилась с Глебом Богомоловым — знаковым художником ленинградского андеграунда. Мне это искусство было “не по зубам”, не подходило ни по голове, ни по статусу. Но Богомолов почему-то не отказал мне, непонятной девочке без опыта, которая пришла к нему и сказала: “Глеб, я хочу Вас выставить в Париже”. Он, видимо, посмеялся в душе, но, ошалев от моих амбиций, ответил: “Ну раз хочешь, попробуй!” Я очень благодарна, что он подал мне руку. Он — мой учитель. Куратором выставки был Михаил Юрьевич Герман, одна из легенд российского искусствоведения. На выставке были также работы Валерия Лукки, Александра Герасимова — отличных художников, но я уже понимала, что этим искусством я не буду заниматься в будущем.
— А каким искусством вы решили заниматься?
— Прошло еще три года, прежде чем я открыла свою галерею. Это время было испытанием: стучишься в разные галереи с портфолио своих художников — тщетно. И я поняла, что стать успешной в арт-бизнесе можно только имея свою площадку, и, конечно, отличную репутацию. Тогда я выделила часть своей квартиры под галерею и начала свой путь. Я стала работать со сверстниками, людьми моего поколения, мы выросли вместе и можно сказать, взрастили друг друга.
Сегодня те, с кем мы начинали, составляют костяк галереи: Марина Алексеева, Пётр Белый, Григорий Майофис, Виталий Пушницкий, Керим Рагимов, Кирилл Челушкин. Дальше идут Владимир Кустов, покойный Евгений Юфит. Идеальный художник для меня тот, с кем начинала вместе: я великолепно знаю его судьбу и нахожусь внутри его искусства, мы прошли огонь и воду, были на ярмарках и на аукционах. Я дорожу поколением своих ровесников.
— Какими качествами должен обладать художник, чтобы вы начали с ним работать?
— Для меня важно, чтобы художник был со мной “в одной атмосфере”. Я должна понимать, что в этой профессии он не случайно и дорожит тем, что делает в искусстве, дорожит своим высказыванием.
Для меня первостепенны моральные качества. Причем личность художника может быть сложной, в основном, гениальные люди — ни разу не простые. Но такие моральные качества, как честность, честолюбие, и другие моральные ориентиры — первостепенны. Если мы не сходимся с художником в моральных ценностях, мы не сможем работать.
— 2020-й у многих прошел в онлайн-режиме. Насколько вы оказались готовы к работе на удалёнке?
— Ситуация пандемии диктовала свои правила, к которым пришлось быстро адаптироваться. Мы смогли моментально посмотреть на себя со стороны, вся команда подключилась к анализу внешней коммуникации. Опираясь на опыт европейских и американских коллег и запросы коллекционеров, в максимально короткие сроки создали VIEWING ROOM. Эта новая форма презентации искусства позволяет за пять-десять минут зацепить зрителя через фотографии, видео, текст, интервью, и так далее. Подобным образом мы открыли выставку, которая не произошла в офлайн в апреле. Мы молниеносно подготовили видео-контент для знакомства с художниками через рассылки и социальные сети, успешно провели свое первое онлайн-открытие в ZOOM: куратор выставки подключился из США, галерист из Ленинградской области, художники из Москвы, коллекционеры и СМИ — со всего мира!
Инстаграм позволил оставаться в непрерывном каждодневном контакте с нашей аудиторией. Я провела множество эфиров и экспертных интервью.
Мы открыли нашей аудитории ранее скрытое от неё — мастерские наших художников через формат видеоэкскурсий и Artist talk.
Из масштабного: в короткие сроки модернизировали сайт и создали на его платформе онлайн-площадку для покупки искусства.
— Что дает вам участие в международных выставках?
— Если мы говорим о большом международном рынке, то говорить о серьезной востребованности современного российского искусства сложно. Всё ограничивается парой тройкой имён икон российского андеграунда — Кабаков, Булатов, Инфанте. Конечно, за последние 20 лет и некоторые молодые художники попали в фокус интереса мирового сообщества. Если же речь идёт о художниках, с которыми работает наша галерея, мы можем смело говорить, что большинство наших художников живут на несколько городов и работают не в одной стране. То есть, у нас есть художники, которые непосредственно интегрированы в локальный международный рынок, в той стране, где проживают.
Вообще работы многих наших художников находятся в сильнейших мировых художественных коллекциях, как в музейных, так и в частных. Костяк того пула художников, с которым мы работаем, составляют уже состоявшиеся художники. Они начинали в перестроечное время и сейчас им около 50—60 лет, поэтому безусловно так или иначе эти художники уже включены в международный контекст. Многие долгие годы работают с иностранными галереями или представлены на разных региональных рынках: в основном, в Западной Европе и США.
Григорий Майофис давно работает на американском рынке фотографии. Вика Бегальская с Сашей Вилкиной давно и удачно вписались в бельгийский рынок. Кирилл Челушкин и Дмитрий Цыкалов более 15 лет живут в Париже, работают с французскими и другими европейскими галереями и серьезно включены в региональный европейский контекст.
— Пробовали ли выставляться на азиатских рынках и представлять азиатских художников?
— Азиатский рынок современного искусства — масштабная многослойная система, которая имеет свои специфические особенности. Поэтому многим, и профессионалам в том числе, кажется, что мы очень мало знаем, как на самом деле эта система устроена. У нас мало опыта работы в Азии: мы лишь точечно представляли там наших художников. В частности, мы представляли Керима Рагимова на Шанхайской биеннале много лет назад, сотрудничали с Рэй Кавакубо, которая пригласила его работать с бутиком Comme des Garçons в 2009 году. Это точечные взаимодействия, которые скорее связаны с тем, как представлен художник в регионе, а не с работой нашей галереи там.
Из последних прецедентов, Григорий Майофис получил японскую премию
— Вы как-то сказали, что хотите работать со скандинавскими проектами. Удалось ли?
— Да мы действительно хотим работать со скандинавским регионом: к этому располагает и наша география, и сложившиеся связи. Несколько лет назад мы делали проект “Кристаллизации. Современное искусство из Санкт-Петербурга” в Wäinö Aaltonen Museum of Art в Турку. Он представлял собой попытку проследить тенденции, закрепившиеся в петербургском художественном процессе, и мы успешно показали многих наших художников. Также мы давно и успешно сотрудничаем с сильнейшей скандинавской галереей Galerie Forsblom. Говоря о скандинавских проектах, мы имели ввиду и представление художников, работающих в этом регионе. Недавно мы начали сотрудничать и представили на Cosmoscow 2020 Марию Кошенкову, которая родилась и училась в Петербурге, а живет и работает в Дании. Мы планируем её выставку в Петербурге в сотрудничестве с Датским Институтом Культуры в Петербурге.
Кристаллизация. Современное искусство из Петербурга, 2014 
Кристаллизация. Современное искусство из Петербурга, 2014, Турку
— Сейчас много говорят о культурном коде. Каков культурный код галереи Марины Гисич?
— Я думаю, это связано с вопросом, в хорошем смысле, свободного высказывания. Я не ввожу никакой цензуры в деятельность художника, но художник ответственен за то, что он делает, как он это делает, насколько он актуален, насколько он непосредственный, насколько ему есть, что сказать, и насколько он отвечает за свои слова. Я, как галерист, должна дать этим художникам возможность высказаться. Но в мою работу входит и отбор этих высказываний. То есть, если я буду давать возможность выставляться в галерее людям, которым нечего сказать, это мой провал. Но если я буду давать возможность высказаться людям — при этом я буду просить, чтобы они высказывали какие-то мои мысли — это тоже провал. За мной идёт ответственность в отборе говорящего, но говорящий должен понимать, что то, что он говорит, должно иметь ценность не только сегодня, но и во времени.
— В 2021 году Marina Gisich Gallery запускает принципиально новое направление в своей деятельности — Marina Gisich Projects. Что это такое?
— Вот уже 20 лет нам важно постоянно расширять границы своего взгляда на профессиональную среду и индустрию в целом. В этом смысле новый проект — отражение этого желания, а также возможность прикоснуться к тем направлениям и тенденциям в современном искусстве, которые пока не “освоены” рынком и не имеют коммерческой репрезентации. Но они могут стать источником свежих идей и смыслов, обладающим огромным эстетическим потенциалом.
Marina Gisich Projects — это выставочное пространство с уникальной программой, направленной на экспериментальные проекты и художественные практики. Эта платформа поможет проследить взаимодействие между различными областями современной визуальной культуры, где современное искусство является лишь одним из элементов.
В фокусе Marina Gisich Projects: проекты на стыке современного визуального искусства, науки, техники, театра, дизайна, музыки, танца, перформативных практик.
Одной из важных задач проекта является содействие циркуляции идей и стратегий между различными “агентами культуры”, институциями внутри российского художественного “поля” и взаимодействие с иностранным профессиональным сообществом.
В связи с этим, стратегическим направлением работы Marina Gisich Projects мы видим последовательное сотрудничество с институциональными кураторами и институциями, а также взаимодействие с независимыми российскими и иностранными кураторами.
Дебютным проектом для площадки стала тотальная инсталляция Марины Алексеевой и ведущего академического современного композитора Владимира Раннева “Всё включено”. Предмет исследования художников является главный храм сегодняшнего человека — его жилище, под завязку напичканное разнообразными девайсами и гаджетами.
Проект “Всё включено” задумывался чуть больше года назад — в совсем другой, как принято говорить в подобных случаях, реальности. 2020 год, когда во время локдауна человечество было фактически заперто в своем жилище, а пространство и время схлопнулись до переживания домашнего быта, наполнил работу Марины Алексеевой и Владимира Раннева новыми обертонами — экзистенциальными и даже трагическими.
Куратором выступил московский музыкальный критик Дмитрий Ренанский. Техническая проработка сложнейшей структуры и килломента 250 метров проводов осуществлена — Cyland Media Art Lab.
Проект реализован при поддержке Школы Masters и частного коллекционера Вероники Березиной, такая синергия всех факторов — сделало его поистине уникальным.
На основной площадке галереи мы продолжим привычную успешную деятельность: будем представлять сильнейшие проекты основного пула наших художников.
— Как распределяете силы и средства между коммерческими и некоммерческими проектами?
— Сначала я с осторожностью относилась к некоммерческим, смелым, оторванным, как мне казалось, от рыночного запроса художественным движениям. В какой-то момент я сдалась арт-группировке “Паразит”, поддалась их шарму. Мы сделали прекрасный проект, где показали почти всех участников, отдав “тело галереи” их “паразитической группировке”. Или, например, выставка Елены Губановой и Ивана Говоркова “Хранение времени” — гигантские коробки с часами. Такие проекты взывают к размышлению и дают возможность посмотреть на художника совершенно с другой стороны. Я продаю другие вещи художников, но мне бы хотелось, чтобы у них была полная свобода. Или проекты Петра Белого — абсолютно некоммерческие, но я полностью доверяю художнику и отдаю пространство в полное его распоряжение. Последняя его выставка “Слой” в галерее выглядела как… незаконченный ремонт: оголенные провода, прожженные в листах бумаги дыры, сквозь которые каждый мог увидеть что-то свое.
Маня Алексеева два последних года работает в “Электротеатре” и сделала сценографию оперы Владимира Раннева “Проза” — это масштабный проект и лучшая постановка, что я видела. Поэтому сейчас мы поместили в пространство коммерческой галереи настоящий гараж — с антимилитаристтической видеоинсталляцией Марины Алексеева и Владимира Раннева “Можем повторить”, тоже абсолютно некоммерческое искусство, но оно важно для демонстрации масштабирования и развития Марины, как автора, с которым мы сотрудничаем более 15 лет — и ее новые грани в тандеме с Владимиром.
Вообще, когда видишь перед собой зрелого мастера, самодостаточного и цельного в своем творчестве, тебя, как галериста, не должна останавливать собственная неуверенность в коммерческом успехе такого художника. В ситуации современной российской действительности, где пока сложно говорить о сложившемся рынке, настоящими показателями значимости художника является его востребованность у музеев, институций, зрителей.
Спустя 20 лет я могу позволить себе делать некоммерческие проекты и поэтому мы открыли экспериментальную площадку, полноценно шагнув в андеграунд. Я уже достаточно “обросла жирком”, чтобы показывать “чистое” искусство, которое никогда бы не выставила в основной галерее!
Фотографии предоставлены PR-службой Marina Gisich Gallery
